Картины Гремитских - это... Красиво... Душевно...!

... Любовался ими... Вспоминал детство...

... Мне было тогда уже целых 7... Ясный морозный день у речки на окраине города... Сосновый лес за рекой... Солнышко садится. Мы с приятелями — с горок на санках... Радости, веселья у нас... — полные штаны!!!

Не сразу заметил я тогда мужчину, стоявшего неподалёку у ящичка с тремя ногами...

На откинутой крышке ящичка — что-то было такое, вокруг чего быстро кружилась его рука...

Мне стало любопытно... Подошёл. Обошёл. Подошёл вплотную к ящичку...

Там — разноцветные маслянистые пятна на фанерке. А под фанеркой смятые грязные тюбики на дне ящичка...

Мужчина быстро тыкал в смешавшиеся на фанерке краски большой длинной кистью... И сразу же начинал затем вращать этой кистью по небольшой картонке, что была на откинутой крышке ящичка.

Жёлтое солнце, голубое небо, искрящийся на солнце снег с голубыми тенями — всё это было здесь, вокруг меня. А на картонке...

... На картонке той — мрачно кружились темно-серые серебристые переливы... И что-то совсем уж тёмное волнистой полосой проходило по картонке слева на право. Мне почудилось, что это "тёмное совсем" — похоже будто на лес...

Позже мне объяснили, что мужчина этот — художник, что писал он этюд...

Объяснили, что писал он "тёмно-серыми кругами своими" берег наш холмистый, речку, лес за речкой, небо...

Писал то, и так, что и как ОН видел.

И стоял я тогда, помню, у этой, кружащейся на картонке серой мазне света, долго... пока не замёрз. Отойти не мог — был "мазнёй" околдован.

Прошли годы. И понял я, наконец, КАК ЖЕ МНЕ ТОГДА ПОВЕЗЛО!!

Я впервые в жизни увидел тогда настоящую, ЖИВУЮ живопись... Потому и околдован был ею, наверное.

Околдован был мрачной этой тёмно-серо-грязной "мазнёй" на картонке.

Александр Парацельс