Интересный случай позднейшего содержательного синтеза, обогатившего художественную традицию, относится к 1953 году. Он связан, с одной стороны, с произведением Веласкеса «Портрет папы Иннокентия X» (1650), а с другой – с одним из восьми портретных этюдов Бэкона (этюд №7, 1953).

Картина Веласкеса представляет собой реалистический портрет мужчины, занимающего высший церковный пост. Иннокентий X был весьма интересным человеком. Он санкционировал судебные процессы против дворян — расхитителей государственных средств, украсил Рим великолепными архитектурными сооружениями и т. д. Он был, вероятно — и портрет убедительно свидетельствует об том,— не только очень проницательным и умным, но и мудрым, и справедливым. И это был папа.

Почему мы подчеркиваем это? Прежде всего потому, что портрет, принадлежащий кисти Веласкеса, является но просто портретом Иннокентия X как частного человека (Его собственное имя Джамбаттиста Памфили), но и художественным поиском выхода из определенной исторической  ситуации, поиском решения определенных проблем эпохи.

На портрете перед нами — проницательный, мудрый и справедливый человек, облечённый верховной церковной властью. Да, таким его мог видеть Веласкес.

Бэконовская версия образа приводит к тому, что перед духовным взором зрителя теперь прямо-таки с беспощадной наглядностью предстают последствия включённости индивидуума в систему, которая умных, проницательных, интеллигентных людей превращает в этаких Торквемадо.

Френсис Бэкон «этюд №7»

Мир не изменится от того, что на место недалёкого придет мудрый, на место тупого — проницательный, на место глупого — умный, на место несправедливого — справедливый. Мир можно изменить только путём уничтожения эксплуататорского общественного строя, путём уничтожения системы, при которой положительные человеческие качества превращаются в карикатуру на самих себя. Мир можно изменить только путём установления нового строя, при котором проницательность не будет служить орудием тайной полиции, ум — орудием «изобретателей» и «стратегов», разрабатывающих различные формы и способы угнетения, а чувство справедливости не будет спекулятивно использоваться для защиты всего того, что вообще не должно иметь места с точки зрения развития гуманистической сущности человеческого общества. Мир можно изменить только путем установления такого общественного строя, при котором жестокость полностью уступит место мудрости и глубокому взвешиванию будет подвергаться всё то, что необходимо будет предпринять при разрешении важнейших коллизий человеческого бытия.

Савва Шабоук "Искусство - система - отражение"

стр. 151-155

Издательство "Прогресс", Москва, 1976 год. Перевод с чешского

P.S. Перед нами пример типичнейшего искусствоведческого мудрствования. Посудите сами, ну какой «философской мудростью» может обладать, какую «глубокую идею» может дать науке, искусству, да и вообще любой сфере человеческой деятельности, алкоголик, наркоман, карточный игрок и пассивный гомосексуалист, не получивший не только художественного, но и вообще никакого систематического образования? А именно таким и был английский художник Френсис Бэкон (1909-1992), в отличие от его прославленного предка, знаменитого английского философа, носившего то же имя - Френсис Бэкон (1561-1626).

Савва Шабоук сознательно не упоминает о других «этюдах» Ф. Бэкона на тему знаменитого портрета кисти Веласкеса просто потому, что они не ложатся в его высокоумную, высосанную из пальца, схему «содержательного синтеза, обогащающего художественную традицию». О каком, собственно, «обогащении художественной традиции» можно говорить, если какой-то забулдыга попросту, как сейчас принято у молодёжи говорить, стебается над произведением действительно великого художника, которому он и профессионально, и как личность, даже в подмётки не годится?

Если бы сам Бэкон захотел вложить в свои «этюды» какую- либо идею, то вряд ли это были бы этюды под номерами, наверное, он бы их как-нибудь назвал в соответствии с заложенными в них мыслями. Между прочим, Ф. Бэкон, хоть и прожил несколько месяцев в Риме, сам «Портрет папы Иннокентия X» сходить посмотреть так и не удосужился. Это тоже о чём-то говорит.

Может быть я и не прав, но посудите сами. Вот ещё несколько «этюдов» Ф. Бэкона на тему портрета Веласкеса. Эти карикатуры на папу римского вполне могли бы быть опубликованы в советском журнале «Крокодил», если б были снабжены комментариями типа «прогрессивный английский художник бичует пороки Римского Папы» (кстати, сам Ф. Бэкон был атеистом).

Френсис Бэкон «Этюд к портрету папы Иннокентия X»

Френсис Бэкон «Этюд к портрету папы Иннокентия X»

Френсис Бэкон «Этюд к портрету папы Иннокентия X»

Меня совершенно не впечатляет, что работы Френсиса Бэкона стоят десятки миллионов долларов – деньги это деньги, инвестировать можно во что угодно, лишь бы потом прибыль приносило, а мастерство – это мастерство, без него нет искусства, а есть мазня и выкабенивание, кривляние, эпатаж, модерн арт, квази унд фантазиум (вспомните Остапа Бендера), чёрт те что, и что угодно, только не искусство.

Как тут не вспомнить чеканную формулу: великий художник – это такой художник, за которого платят великие деньги.

Александр Гремитских

Вот один из «шедевров» Ф. Бэкона, купленный за 86,2 миллиона долларов в 2008 году небезызвестным Романом Абрамовичем: