Творчество Михаила Шибанова — редкое, но знаменательное явление в истории русской живописи XVIII столетия. В отличие от художников-иностранцев, писавших русских «пейзан» в виде пастушков и пастушек, изображавших идиллические сцены сельской жизни, Шибанов обратился к более правдивому, реалистическому показу крепостных крестьян. Он стал зачинателем бытового крестьянского жанра в русском искусстве. Созданные им образы поражают своей значительностью, глубиной и разнообразием характеристик.

В искусствоведческой литературе до недавнего прошлого о Шибанове упоминалось только как о портретисте. Приобретение в 1917 году Третьяковской галереей двух его жанровых картин — «Крестьянский обед» (1774) и «Празднество свадебного договора» (1777)—открыло новую страницу в творчестве художника.

К сожалению, крайне скудные биографические данные не дают возможности установить даже место, время рождения и дату смерти Шибанова.

Впервые о нём было сказано в статье Дягилева, написанной в начале XIX века, под заголовком «Портретист Шибанов». До этого его имя отождествлялось со сходным именем выученика Академии художеств Алексея Шебанова.

Обнаруженные пространные надписи на портретах, исполненных Шибановым, позволили полностью восстановить его авторство. Эти портреты, хотя и не имеют того значения, которое заняли в русском искусстве жанровые картины художника, всё же представляют большой интерес, тем более, что Шибанов работал над теми и другими почти одновременно.

Самым ранним из дошедших до нас портретов Шибанова является портрет Алексея Григорьевича Спиридова (1772). Молодой человек изображён сидящим у стола с раскрытой книгой в руках. Взгляд его чуть прищуренных, задумчивых глаз на бледном нежном лице устремлен куда-то вдаль. В позе изображённого ощущается скованность, в рисунке лица, левой руки и плеч есть погрешности. Портрет написан робко, художнику явно недоставало профессионального мастерства. И всё же это раннее произведение подкупает мягкой лиричностью, пусть ещё несколько отвлечённо выраженной, и изяществом колорита.

Михаил Шибанов. Алексей Григорьевич Спиридов, 1772 г. Третьяковская галерея.

Шибанов сосредоточивает своё внимание на внутреннем состоянии человека, стремясь выразить своеобразную поэтическую трепетность образа. Присущая портрету эмоциональность, желание передать в лице отблески таящейся в человеке внутренней жизни говорят о том, что художник был близок в своих поисках поэтического восприятия мира замечательному портретисту того времени — Ф. Рокотову.

Михаил Шибанов. Григорий Григорьевич Спиридов, 1776 г. Художественный музей, Иваново.

Портреты Григория, Матвея Спиридовых и их матери Анны Матвеевны, исполненные в 1776 году в Петербурге (что устанавливается по подписям на них), отличаются большим мастерством: фигуры свободнее располагаются в пространстве, в позах изображённых выражена внутренняя энергия, интенсивнее становится красочная гамма, мазок — увереннее. Усиливается пластическое начало. Всё это помогает художнику, сохраняя поэтичность в трактовке образов, сделать их жизненно убедительными. В последующие два года Шибанов написал ещё несколько портретов.

Михаил Шибанов. Матвей Григорьевич Спиридов, сенатор и генеалог, 1776 г. Третьяковская галерея.

В этот же период он создал выдающиеся по своему значению картины из жизни современной ему крепостной деревни. По-видимому, портретная живопись, в которой проявился интерес Шибанова к внутреннему миру человека, к его индивидуальным особенностям, явилась хорошей школой мастерства и способствовала его успеху в жанровой живописи.

«Сия картина представляет суздальской провинции крестьян. Писал в 1774 году Михаил Шибанов»,— лаконично и точно сообщает художник в надписи на оборотной стороне произведения, известного под названием «Крестьянский обед».

Изображена внутренность крестьянской избы. За трапезой, у стола собрались три поколения небольшой семьи. На почётном месте в «красном углу» сидит пожилой крестьянин с усталым, изборождённым морщинами лицом. Терпеливо и сосредоточенно дожидается он начала обеда. Ушедший в себя взгляд потухших, старческих глаз выдаёт печальные думы крестьянина, охваченного постоянными заботами. Долголетняя спутница его тяжёлой жизни ставит на стол миску с едой. В жесте натруженных, жилистых рук старухи чувствуется привычная деловитость и вместе с тем значительность. Всё делается не спеша, по порядку. Молодой бородатый мужчина уверенно нарезает большими ломтями каравай хлеба. Не прерывая работу, он с ласковой улыбкой смотрит на свою жену, кормящую прильнувшего к груди ребёнка. Она ни на кого не обращает внимания, уйдя в свой особый мир, мир спокойного счастливого материнства. Лицо молодой женщины светится нежной заботливостью. Её душевное состояние подчёркивает движение левой руки, обнимающей ребёнка. Образ матери-крестьянки написан художником с особым чувством симпатии.

Михаил Шибанов. Крестьянский обед. 1774 г. Третьяковская галерея.

Будничный эпизод обеда трактован Шибановым с большой силой обобщения: в нём он тонко характеризует патриархальный уклад быта, серьёзное отношение тружеников к часу обеденного отдыха, подмечает внутреннюю взаимосвязь всех членов семьи и роль каждого в отдельности. Художник пишет картину без сентиментальности, просто, отмечая прежде всего чувство собственного достоинства, присущее крепостным людям, их глубокую человечность, значительность характеров. Картина плохо сохранилась. Красочный слой её местами повреждён, и всё же она пленяет мягкой звучностью цвета, красотой общего тона.

Интересно отметить, что «Крестьянский обед» был написан в самый разгар Пугачёвского восстания. Общественное движение 1770-х годов и рост демократических идей обусловили появление произведений на подобную тему в литературе и живописи.

Спустя три года, в 1777 году, Шибанов пишет новое большое полотно. На обороте его — авторская надпись: «Картина представляющая суздальской провинции крестьян Празднество свадебного договору. Писал в той же провинцы в селе Татарове в 1777 году Михаил Шибанов».

Эта надпись представляет исключительный интерес. Художник, по-видимому, был близко знаком с укладом жизни и обрядами суздальских крестьян и писал картину под впечатлением живой действительности, используя натуру.

В описаниях быта русского народа XVIII века о сговоре сказано: «Сговор состоит в обменивании колец и небольших подарках. Жених приезжает смотреть невесту. Сговор сей бывает свят и нерушим, и нарушивший платит бесчестье». Во время церемонии сговора устанавливался срок свадьбы.

На полотне представлен торжественный момент парадного свадебного обряда. Есть что-то величаво-спокойное, как в русском хороводе, в ритмическом строе композиции произведения, в расстановке фигур, в цветовых аккордах. Используя приёмы классического построения картины, в которой действие, как правило, развёртывается в неглубоком пространстве с ясно обозначенным центром и строгой соразмерностью всех частей, художник достигает убедительной конкретности в трактовке образов, естественности всей сцены.

У покрытого белоснежной скатертью стола, на котором расставлено угощение, стоят, взявшись за руки, в праздничных одеждах жених и невеста. На женихе голубоватый кафтан, из-под которого видны зеленоватое полукафтанье с пуговицами и розовая, вышитая по краю рубаха. Особенно нарядно одета невеста. На ней белая полотняная рубашка, завязывающаяся у самой шеи, и белый (из канители), доходящий до пола сарафан, поверх которого надета золотистая с красными цветами душегрея. На шее повязка, вышитая речным жемчугом, на груди ожерелье, в ушах серьги. На голове повязка, скрывающая волосы,— принадлежность девичьего головного убора. На повязку наброшена спускающаяся до кисти руки фата из ткани, известной под названием «коноватка».

Михаил Шибанов. Празднество свадебного договора. 1777 г. Третьяковская галерея.

Гости и родственники также празднично одеты: женщины в сарафанах, кокошниках; мужчины — в длинных суконных зипунах. Шибанов пишет костюмы с этнографической точностью, сообщая тем самым особую достоверность изображённому.

Конечно, эти костюмы не были повседневной одеждой крестьян, они предназначались лишь для особо торжественных случаев жизни и, по-видимому, передавались из поколения в поколение. Праздничные одежды, многозначительность жестов молодого человека в красном зипуне с огненно-рыжими волосами и девушки-подружки, соединяющей руками жениха и невесту, не отвлекают от главного — выразительности образов.

С теплотой пишет художник скромную, застенчивую невесту, с детства привыкшую к тяжёлому труду. Её побледневшее, внешне спокойное лицо выражает внутреннее волнение, вызванное предстоящим замужеством, важной переменой в жизни. Состояние девушки передано Шибановым психологически очень точно, отсюда напряжённая скованность её позы, серьёзность выражения лица.

Жених тоже взволнован происходящим. С робкой любовью и сочувствием глядит он на невесту, стараясь её подбодрить.

Выразительны образы и других участников сцены. Особенно характерно морщинистое лицо старушки в платке, видимо, ближайшей родственницы. Событие захватило её целиком, потому так пытливо, с доброжелательным участием смотрят её глубоко посаженные маленькие глаза. Сложенные в кулачки руки старушки ещё больше подчёркивают её сосредоточенность.

В глубине — несколько женщин, на лицах которых — крайнее внимание и любопытство.

Сидящий спереди в непринужденной позе молодой человек беседует с красивой круглолицей женщиной в нарядном кокошнике. Около её колен, пользуясь свободой, мальчик нахлобучивает на голову чью-то шапку.

Слева — колоритная фигура подвыпившего, благодушно настроенного пожилого мужчины со штофом и кружкой. Это широкая русская натура, «душа компании». За его спиной видна голова седого степенного старика.

Все образы написаны с чувством глубокого уважения и огромной симпатии. Художник подчеркнул человеческое достоинство крестьян, искренность и теплоту в отношениях, душевное благородство.

Крестьянин для Шибанова — не «этнографический тип», а живой человек с ярко выраженными национальными и индивидуальными чертами характера. Вышедший из крепостной среды, художник хорошо знал жизнь народа. Не случайно он показывает крестьян в торжественные минуты жизни, любуясь их красотой, всячески подчеркивая их внутреннее достоинство.

В книге А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» наряду с описанием тяжёлой жизни крепостной русской деревни есть страницы, где он так же, как и Шибанов, восхищается естественной, здоровой красотой простых людей, яркой декоративностью и узорочьем крестьянской одежды.

В картине «Сговор» цветовая гамма отличается сдержанностью и благородством и строится, в основном, на сочетании тёплых оттенков красного и коричневого, при наличии и более холодных изысканных тонов.

Очень красивы по цвету белая парча сарафана невесты, золотая с красными цветами душегрея, костюм жениха, приглушённые тона нарядов других персонажей.

Приведённые в торжественную и прекрасную гармонию, краски отвечают величавому и цельному строю всей картины.

Несомненно воздействие на Шибанова народного искусства и древнерусской живописи. Это чувствуется и в понимании выразительности красочного пятна, и в ощущении декоративного ритма, и в мастерстве композиции.

К сожалению, биографические данные не дают прямого ответа на вопрос об истоках творчества художника. Интересно лишь отметить, что село Татарово, где писались картины, расположено по соседству с селом Мстёра — центром народного художественного ремесла, где и поныне сохранились традиции древней живописи.

Возможно, что какими-то нитями, через владельцев села Нестеровых, портреты которых на протяжении нескольких лет писал художник, он был прочно связан с Татаровом. Этим можно объяснить великолепное знание им обстановки крестьянской жизни, подробностей быта и обрядов. Может быть, это родина художника? Однако ни в метрических и исповедных книгах, ни в ревизских сказках села Татарово имя Шибанова найти не удалось.

Судя по отрывочным сведениям, жизнь художника прошла в непрерывных скитаниях в поисках заработка.

О тяжёлых условиях его существования говорит недавно опубликованное и пока единственно известное письмо Шибанова. Оно адресовано секретарю князя Потёмкина, крепостным которого он, по-видимому, был,— В. С. Попову: «Все живописцы его светлости,— пишет Шибанов,— имеют определённое им жалование и порционные деньги, я один из них, не получая жалования, сыскивал себе и доныне содержание собственными трудами, но как я ныне одержим болезнью, которая и сего последнего средства меня лишает, а сверх того по причине моих разъездов в крайнюю пришол скудость, то сим ваше высокородие утруждая всепокорнейше о определении мне жалованья и порционных денег в рассуждении прочих учинить прошу милостивое рассмотрение». Письмо, подписано 1 января 1789 года.

О дальнейшей судьбе художника ничего неизвестно. Последние дошедшие до нас его работы датируются 1787 годом.

Будучи живописцем князя Потёмкина, Шибанов был привлечен к писанию портретов Екатерины II и её фаворита Дмитриева-Мамонова во время вынужденной остановки в Киеве на пути их следования в Крым. Оба портрета исполнены с большим профессиональным мастерством.

Михаил Шибанов. Граф Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов. 1787 г. Нижегородский художественный музей.

Секретарь Екатерины II — А. В. Храповицкий в «Памятных записках» отмечает: «1787 г. 5 декабря... Приказано изготовить в отсылку к Барону Гримму гравированный портрет с писанного в Киеве живописцем князя Потёмкина-Таврического и один пожалован мне». При этом он даже не упоминает имени художника. Так же поступает и Екатерина II. В письме к Гримму она называет лишь фамилию миниатюриста, советника Академии художеств Жаркова, сделавшего несколько копий с портрета Шибанова. Имя крепостного художника ещё при жизни было предано забвению.

В наши дни картины и портреты талантливого живописца пользуются широкой известностью. Шибанов первым из русских художников поднял крестьянскую тему до уровня большого серьёзного искусства, утвердив поэзию и красоту народных образов. Жанровые произведения Шибанова открыли новую страницу в истории русского искусства.

И. САХАРОВА

Журнал «Художник» № 11, 1964 г.

На аватаре: Михаил Шибанов. Екатерина II в дорожном костюме, 1787 г. Русский музей.