 В. М. Максимов |
Место Василия Максимова в живописи передвижников определяют его «крестьянские» картины — «Бабушкины сказки». «Сборы на гулянье», «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу», «Семейный раздел», «Больной муж», «Слепой хозяин» и другие. Это своеобразная повесть о русском крестьянстве, которую В.М. Максимов начал в середине 1860-х годов, в то самое время, когда пореформенная Россия «бурлила крестьянским вопросом». Формирование его творческой деятельности совпало со становлением нового искусства: он оказался у истоков крестьянской темы в живописи передвижников.
Очевидно, чтобы понять своевременность проявления таланта художника, его сроднённость с проблемами времени, следует вспомнить некоторые определяющие вехи жизненного пути В.М. Максимова.
Василий Максимович Максимов родился в крестьянской семье, в отрочестве и юности прошёл тяжкую школу нужды и труда «в людях» у владельцев петербургских иконописных мастерских, его первый год обучения в Академии художеств (1863) совпал с известным «бунтом» четырнадцати. Соучениками Максимова по Академии были И. Репин, приехавший в Петербург в 1863 году, К. Савицкий, Б. Поленов, Н. Кошелёв, П. Ковалевский.
Особенно дружен был В. Максимов с М. Антокольским, а несколько позднее — с братьями Васнецовыми. Однако среди стольких дарований он не затерялся, мастерству художника учился упоённо, успехи его были стремительны, в чём сказывалась щедрая одарённость натуры. При некоторой разбросанности и широте интересов его талант формировался целенаправленно в традициях шестидесятников. Известно, какую роль в этом играла Артель художников, руководимая И. Крамским.
Еще в Академии Василий Максимов стал но только свидетелем, но и участником нового для России художественного процесса. Как и большинство петербургских художников, активно приветствуемых В. Стасовым, он увлечённо осваивал сюжеты обыденные, взятые в основном из городской жизни.
Самую значительную картину из серии городских жанров «Мечты о будущем» художник написал в 1868 году, после окончания Академии. В ней — не просто бытовой рассказ из повседневности, но и чуткое, проникновенное переживание, любование лицом молодой задумавшейся женщины, тихим уютом жизни, что обнаруживает связи с поэтическим реализмом в России первой половины XIX века.
 «Шитьё приданного» 1866 г. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея |
Крестьянские сюжеты в академический период как будто привлекали его меньше, вернее, они ещё но стали основными для художника, хотя первая картина из деревенской жизни — «Больное дитя» — была написана через полтора года после поступления в Академию и за неё получена золотая медаль «за экспрессию». Несмотря на то, что в основу сюжета был положен подлинный факт из жизни семьи старшего брата В.М. Максимова, и всё писалось с натуры, в решении картины сказались черты академической условности, снимавшие ощущение живой правды события.
Для самого художника, крестьянского сына, не порывавшего во время жизни в Петербурге связи с родной деревней, обращение к крестьянской теме было внутренне органичным, но далеко не простым. И не только в силу недостаточного мастерства: предстояло ещё выработать новое художественное видение, а главное — мышление, понимание сути социально-общественных отношений, сложившихся тогда в российской действительности. Процесс гражданственного мужания художника шёл неразрывно с утверждением нового отношения искусства к действительности.
К концу пребывания в Академии художеств нравственные основы личности В.М. Максимова как художника «петербургского новейшего направления» в основном определились, взгляды на искусство обрели зрелость. По его словам, он решает больше не писать городских дам в шёлковых платьях, «мундирных тружеников» и прочих мало знакомых ему людей. «В самом искреннем искании веры в своё дело он встретил учение о величии и значении своего обездоленного народа и уверовал в эту идею, и она стала его религией»,— писал о нем Репин. Василий Максимов пошёл в народ, «к источнику, то есть к мужику». «Я был рад решению пожить в деревне, на свободе ознакомиться с крестьянской жизнью — не сквозь чужие очки и не по детским впечатлениям, а во всей полноте моей подготовленности и любви».
 Портрет В. М. Максимова (1878, И. В. Крамской) |
Думается, стремление Максимова к нравственно-духовному единению с народом можно оценить как уникальное явление — крестьяне приняли художника и доверились ему. Он поселился в родной деревне близ Старой Ладоги, жил в отчем родовом доме, носил крестьянскую одежду. Приехал в деревню типичным интеллигентом-разночинцем, по своему мировоззрению подготовленным к «слитности с демократической общественной мыслью». Многие односельчане помнили Максимова ещё крестьянским мальчиком, любили с детства и считали «своим». Авторитет художника был высок — крестьяне шли к нему за советом, приглашали на свадьбы, семейные разделы и т. п. А художник, находясь в гуще крестьянской жизни, все силы своей души отдавал познанию «правды мужицкой», постижению народного быта и бытия. Это стало программой подвижнической жизни Максимова на весь период его активной художнической деятельности. Вот что писал он П. М. Третьякову в 1874 году: «Живя здесь, среди простых людей, не видя ни искусства, ни искусственности, постоянно сравниваешь и себя с этим людом, и картину с той жизнью, которую задаёшься изображать... Здесь всё просто, да горе моё, что эту простоту-то всегда как-то хитро поймешь, спустя много времени догадаешься, и то не разумом дойдешь, а каким-то чудом смекаешь, что не так надо понимать то или другое явление».
Сюжетом для первой картины, написанной в деревне,— «Бабушкины сказки» (1867) — Василий Максимов взял обычай традиционный. Уютом посиделок и добром сказок с давних пор в деревне скрашивались долгие зимние вечера. По воспоминаниям художника, в их избе тоже собирались крестьяне послушать его матушку, интересную рассказчицу. Запомнившееся настроение этих вечеров, тихое раздумье и душевную сосредоточенность собравшихся стремился передать Василий Максимов в своей картине.
Творчество Перова, особенно картина «Проводы покойника» (1865), оказало огромное влияние на развитие «крестьянской» жанровой живописи 1870-х годов и, конечно, на творчество В.М. Максимова. Но в первой его «крестьянской» картине «Бабушкины сказки» совсем иная интонация, восходящая скорее к жанрам венециановцев, открывших для искусства поэтический мир деревни. Поэтичность как основа мироощущения художника, уходившая корнями в русскую «почву», была обусловлена особенностями бытийного мира крестьянства, того мира, из которого вышел и с которым был кровно связан сам Василий Максимович Максимов. Думается, по этим причинам он начинал вести передвижническую крестьянскую тему в близкой складу своего дарования поэтической традиции.
 «Бабушкины сказки» 1867 г. Холст, масло. 67 х 92 см. Государственная Третьяковская галерея |
Не отрицание и не показ несправедливости жизни, а, наоборот, утверждение добрых и светлых начал мы видим и в небольшой картине 1869 года «Сборы на гулянье». Картина представляется важной на пути к центральному полотну художника — «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу» (1875), работа над которым была начата весной 1868 года, когда Максимов поселился в соседней деревне Чернавино. За годы работы над картиной произошёл заметный рост мастерства, дозревание таланта и связанное с этим углубление понимания деревенской жизни в её социальной и исторически-традиционной сложности. Подобная зрелость обогатила и расширила рамки поэтического видения крестьянского мира, завещанного венециановской традицией. Можно говорить теперь о художественном познании деревенской жизни на уровне высоких требований идейной программы передвижничества.
 «Сборы на гулянье» 1869 г. Холст, масло. Государственный музей искусств им. А.Кастеева Республики Казахстан, Алма-Ата |
Свою главную картину Василий Максимов писал в трудных условиях. Мешали недостаток света, зелёные стёкла в избе (очевидно, этим объясняется некоторая «перегоряченность» колорита), холод, безденежье. «Без обеда сижу четвёртый день»,— сообщал художник жене в Петербург. Но зато работа шла среди единственно необходимой ему натуры, среди хорошо знакомых крестьян. «Степана Лисина я сделаю невестиным отцом, а женихова отца пишу в других деревнях»,— сообщал Максимов жене.
Жители родного села заполняли его картину, рассаживались за столом и становились участниками хорошо известного им свадебного ритуала. Сделав сюжетом картины свадьбу, своего рода театральное действо для всей деревни, где каждый знал отведённую ему роль, Максимов драматизировал событие приходом колдуна. Реакция крестьян на приход его позволила живописцу создать широкий психологический этюд «хора» почти в 30 человек. В полутёмной избе всё будто одушевлено волнением — драматизм происходящего в сгустках света и тени, в отлетевшей в сторону занавеске, в поворотах фигур и выражении лиц. Мимика, жесты, движения крестьян настолько искренни и непосредственны, настолько из жизни в картину художника пришедшие, что нельзя не полюбить этих людей, обладающих высшей мерой человеческой естественности, являющих и детскость, и мудрость одновременно.
Среди большого количества персонажей художник умело выделяет главных, вводя в композицию два скрытых источника света. Свет в борении с тенью падает на лицо колдуна с внимательным и умным взглядом. К этом человеке ощущается начало непокорное, перекликающееся с натурой «Полесовщика» (1874) Крамского.
 Иван Николаевич Крамской «Полесовщик» 1874 г. Государственная Третьяковская галерея |
Одухотворённому образу колдуна, принесшему на свадьбу недоброе смятение, противостоит по силе натуры и вниманию художника образ отца невесты. Это умный, ушедший в свои думы человек, его осанка значительна, особая степенная мудрость отличает его.
Образ отца социально конкретен, в нём все черты нелёгкой жизни труженика. Остальные мужики в картине тоже ладны и солидны, их характеристики человечны, без умилённой сентиментальности.
Особой поэзией овеяны женские персонажи. Нежная, доверчивая, испуганная невеста очаровывает сразу — она полна непосредственности и пленительного душевного трепета. Прелестна в своей мягкой напевной женственности сестра новобрачной. Оказавшаяся вблизи колдуна женщина в светлом наряде испугана и любопытна одновременно, она не может отвести от колдуна заколдованного взгляда. Только художник огромного лирического чутья мог так коснуться различных сторон женской души. В этом плане Максимов — прямой предшественник женских образов В. Васнецова, В. Сурикова, А. Рябушкина.
С той же бережной любовью написал Максимов костюмы крестьян, наряд невесты с традиционным «подзором» из жемчуга, узорные полотенца, которыми убрана изба. Он показал зримую красоту крестьянского быта. Картина свидетельствует, что в 1870-е годы Василий Максимов одним из первых прикоснулся к проблеме художественной одарённости народа, к раскрытию эстетически своеобразного крестьянского уклада, формировавшегося веками. От картины веет устойчивостью духовной жизни, системы верований, нравственно-этических норм и обычаев.
При поэтичности интерпретации мира деревни и северного крестьянского типа Максимов сумел наполнить русские лица реальной жизненностью, одушевить их национальной характерностью мыслей и чувств. Русская душа живёт в картине, и в этом плане «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу» — подлинно художественное открытие Максимовым внутреннего строя национальной жизни, духа народной стихии. До такого глубинного понимания крестьянства как цельного духовного мира не поднимался никто из передвижников первого поколения, включая Г. Мясоедова и К. Савицкого.
 «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу» 1875г. Холст, масло. 116 х 188 см. Государственная Третьяковская галерея |
Русская народная жизнь словно ожидала своего художника, который, обладая демократическим мировоззрением, был бы столь крепко связан с «почвой», как Василий Максимов, как он, хранил бы в себе специфику таланта народных мастеров. Приходится удивляться счастливой натуре Максимова: будучи истинным интеллигентом-народником, он творил как народный мастер, в органическом родстве с народным мироощущением. Это уже заметили наиболее проницательные из современников художника. Л. В. Прахов, например, отмечал, что картина Максимова «задумана и создана так, как если бы создала её народная фантазия».
Очевидно, владение своей темой во многом объясняет счастливое состояние творческой собранности художника в течение стольких лет. В 1876 году па V Передвижной выставке В.М. Максимов показал другое свое произведение — «Семейный раздел», тоже купленное П. М. Третьяковым.
Жестокая реальность сцены, психологическая острота в обрисовке персонажей обусловлены объективным пониманием деревенской жизни, в частности, усилившегося в 1870-е годы процесса «раскрестьянивания». Однако и здесь в самой своей критической и социально-значимой картине Василий Максимов не расстается с поэзией и красотой, создав светлый образ младшей невестки.
 «Семейный раздел» 1876 г. Холст, масло. 106 х 148 см. Государственная Третьяковская галерея |
Картина «Беседа» на сюжет деревенских посиделок, утверждающая праздничную сторону быта, не была завершена. Почувствовав её несвоевременность или, вернее, неотвратимость гибели дорогого его сердцу крестьянского уклада, с которым он был связан всем своим существом, Максимов уехал из деревни. Теперь он большей частью жил в Петербурге, занимался пением, брал уроки офорта у И. Шишкина. Как живописец он на время потерял цель, так как его творческая судьба была слита с определённым социально-временным пластом жизни крестьянства. Так эволюция творчества Максимова неожиданно являет собою пример совпадения с социальными и духовными закономерностями времени. Известно, что к началу 1880-х годов в среде интеллигенции наметился отход от социальной поэтизации крестьянства, от народнических идеалов с их верой в «мужицкий» социализм.
В живописи передвижников в 1880-е годы тема народа обрела новый аспект, начался поиск монументальных и углублённых образов и в прошлом и в настоящем. Главными художниками народной темы стали В. Васнецов и В. Суриков.
Максимов и в 1880-е годы продолжал работать над деревенскими сюжетами, но ушли основы поэтики его творчества. По-прежнему трогают до глубины души деревенские мужики в картине «Аукцион за недоимки» (1880), но трогают теперь уже горестной силой. Даже в женских лицах нет больше светлой трепетности, её подавили несчастья и безысходность.
 «Аукцион за недоимки» 1880-1881 г. Холст, масло. Бердянский художественный музей имени И.И. Бродского, г. Бердянск, Украина |
Та же правда «мужицкой» жизни и та же позиция художника, болеющего крестьянским горем в картине «Больной муж» (1881), написанной после поездки на Волгу. Это произведение, как и полотна «Заём хлеба» (1883), «Слепой хозяин» (1884),— последнее из лучших работ Максимова, говорящее о том, что и в 1880-е годы он находил в себе силы подниматься над мелкотемьем маленьких происшествии. Повесть о крестьянстве он продолжает вести проникновенно, с сердечной любовью, хотя и по-другому — на ноте подлинно человеческого сострадания.
 «Больной муж» 1881 г. Холст, масло. 70,8 x 88,6 см. Государственная Третьяковская галерея |
 «Слепой хозяин» 1884 г. Холст, масло. Государственный Русский музей |
Эти же свойства присущи его последней значительной картине «Всё в прошлом» (1889). В ней, кстати, ощутима эволюция его живописного языка — внимание к пленэру, стремление избавиться от сухости живописной манеры. При достаточно сложном содержании в картине живет и «крестьянский вопрос», выраженный в боли художника за загубленную холопством, униженную человеческую душу. «Всё в прошлом» снова удивляет потенциалом поэтического дарования Максимова и чуткостью к созвучным ему веяниям в искусстве.
Живописную новеллу на тему «вишневого сада» В.М. Максимов рассказывает тонко, останавливаясь на психологических нюансах, предметных подробностях. В десятилетие, когда создавались эпические, монументальные полотна ведущих передвижников, картина Максимова «Всё в прошлом» при всей камерности интонации заняла своё место (её купил П. М. Третьяков). В ней предчувствие новых возможностей будущих поисков русских художников.
 Максимов В.М. «Всё в прошлом» |
Василий Максимович Максимов умер в 1911 году. По свидетельству Ал. Алтаева, крестьяне из Лопина и Чернавина на себе перенесли гроб с телом художника через Волхов (был ноябрь), в церкви Васильевского погоста деревня сердечно прощалась со своим художником. Односельчане похоронили Максимова и убрали его могилу еловыми ветками.
Л. ЛАЗУКО
Журнал «Художник» №8, 1984 г.
 «Кто там?» 1879 г. Холст, масло. Рязанский государственный областной художественный музей им. И.П.Пожалостина |
 «Бедный ужин» 1879 г. Холст, масло. Иркутский областной художественный музей им. В.П.Сукачева |
 «Внутренний вид избы» 1869 г. Холст, масло. Государственный Русский музей |
 «Добредёт ли?» 1896 г. Холст, масло. Иркутский областной художественный музей им. В.П.Сукачёва |
 «Единственный учитель» Холст, масло. Херсонский областной художественный музей им. А.А.Шовкуненко |
 «Заслушались» 1864 г. Холст, масло. Николаевский художественный музей им. В.В.Верещагина, Николаев, Украина |
 «Лесной сторож» 1893 г. Холст, масло. Одесский художественный музей |
 «Мальчик-механик» 1871 г. Холст, масло. Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск |
 «Материнство» 1871 г. Холст, масло. Таганрогская картинная галерея |
 «Пережил старуху» 1896 г. Холст, масло. Львовская государственная картинная галерея, Львов, Украина |
 «После обедни» 1891 г. Холст, масло. Омский областной музей изобразительных искусств им. М.А.Врубеля |
 «Примерка ризы» 1878 г. Холст, масло. Кировский областной художественный музей имени В.М. и А.М.Васнецовых, Киров, Россия |
 «С дипломом» 1890 г. Холст, масло. Полтавский областной художественный музей |
 «Мужской портрет» Холст, масло. Челябинская областная картинная галерея |
 «Старик-крестьянин» Холст, масло. Полтавский областной художественный музей |
