Тенденция в живописи писать без определённых сюжетов с виртуозностью, пользуясь одним цветом и всеми его оттенками,  зародилась в США в 1880-х годах. В картинах художников, чаще всего пейзажах, превалировал один тон – серый, тёмно-синий, коричневый, черный. Осознанно или неосознанно они попали под влияние барбизонцев: Пьера Руссо, Жюля Дюпре, Нарсиса Диаза, Жана-Франсуа Милле и Шарля Добиньи, передавая своё настроение от увиденного, именно настроение, а не впечатления, откуда пошло название импрессионизм.

Эмоциональность, перенесённая на картину

За дымками и туманами, которые они очень любили, художники скрывали чёткие контуры предметов. Отражения, зыбкость и неверность состояния они переносили на холст выразительными мазками кисти. Но природу они смотрели не снаружи, а изнутри своей души. Они, сливаясь с ней, становились её частью. Сделав эскиз на натуре, художники-тоналисты возвращались к себе в мастерскую и по памяти дописывали увиденное. Таким образом, отсекались все лишние детали, которые воспроизвёл бы фотоаппарат. Зато на картине оставалось чувство, которое художник испытывал, созерцая прекрасный момент в природе. Его не беспокоили точность природных цветовых переходов, изменение освещения. У каждого было собственное воспоминание, которое становилось главным в картине.

Промежуточные состояния природы

Тоналисты не любили яркий свет и краски. Их стихия – это рассвет, предзакатные сумерки, марево тумана. Лишь один цвет в картине становится доминантой. Он создаёт настроение. С ним перекликаются ещё несколько схожих, расплывчатых, неярких, угасающих тонов. Их приглушённость и сумеречность производит гипнотическое действие. Нет определенной точки, из которой идёт свет. Он рассеивается, пробиваясь через плотное воздушное пространство. Если пишется портрет, то тоналист выбирает зачастую голые стены или делает задний план бесконечно далёким, показывая отстранённость человека от мира, созерцание, недеяние, одиночество. Тонализм равно отвергает академический стиль и яркий, полный впечатления, импрессионизм.

 Первый тоналист

Джеймс Уистлер (1834 – 1903), родившись в США, детство и отрочество провёл в Петербурге. Россию он считал своей родиной. Здесь он выучил французский и начал посещать Академию художеств. В Париж он попал в 21 год и учился в студии живописи  Шарля Глейера. Этот оригинальный преподаватель рекомендовал найти колорит картины, смешивая краски на палитре и тратя на это не один день. Этим советом художник пользовался всю жизнь. Позже, когда Джеймс Уистлер переехал в Лондон, в Челси не было более модного денди. Он ни в чём не уступал Оскару Уайльду, с которым был дружен. Он также блестяще умел парировать реплики в беседе, отвечая спорщику. В атмосфере скандала и судебных процессов Уистлер умудрялся писать. В студии он преображался и становился предельно серьёзен. Он любил портреты и заставлял своих натурщиков выдерживать до 70-ти сеансов. Свои произведения он называл «импровизациями», «сюитами» и «симфониями». Портреты он создавал на нейтральном фоне. Чтобы написать пейзаж, он вместе с учениками выезжал в лодке на Темзу. Его «коньком» были ночные пейзажи. В природе он искал гармонию и совершенство. Он жадно всматривался в неё, ища в ней живое существо. Его «ноктюрны», изысканные и утонченные, не были поняты публикой. Его высмеивал художественный критик Рёскин, им восхищались Бодлер и Курбе. Из Америки к нему приезжали ученики, которые положили начало американскому тонализму.

В Калифорнии

На восточном берегу Тихого океана нет резких перемен погоды. Стоит влажный туман, серая дымка. Круглый год видна выцветшая трава и серовато-зеленоватые оливы и эвкалипты. Под воздействием Уистлера, художника Джорджа Иннесса и климата Калифорнии в США сложился тонализм. Картины тоналистов признали американские любители живописи. Эти созерцательные произведения они охотно приобретали для своих коллекций. Среди мастеров тонализма можно выделить Чарльз Питерса, увлечённого ночными пейзажами, а также Готтардо Пьяццони, который пользовался только неброскими коричневыми, синими, серыми цветами. Бунтарь по натуре, Хавьер Мартинес успевал и кутить среди богемы, и писать пустынные пейзажи и умиротворяющие портреты.

Конец чистого тонализма

К 1920-м годам весь мир, и Америка в том числе, увлеклись абстракциями, сюрреализмом, фовизмом. Тонализм остался в истории не как направление живописи, а как, скорее, как личностное проявление в картинах художников.

Тонализм в картинах Владимира Гремитских

Советский живописец Владимир Георгиевич Гремитских, писавший свои работы в стиле реализма и импрессионизма, в некоторых своих работах также виртуозно применял музыкальную технику тонализма. Вот несколько из них:

«Туман»

В 1960-е годы художник написал в Гурзуфе пейзаж в приглушённых серовато-зеленоватых тонах в стиле тонализма. Крупные скалы очень декоративно смотрятся на фоне неба и моря. Их тона перетекают из одного в другое. Сюжет, как и положено, отсутствует. Мы можем только любоваться умиротворением, которое нисходит с этого пустынного величественного пейзажа. Эта картина художника, кстати, вынесена в аватар данной статьи.

«Гурзуф ночью»

Насыщенные синие и черные цвета заполняют всю картину. Золото огней в окнах играет, как музыка, смыкаясь с «сюитами» в золоте тонализма. Непринуждённость исполнения оставляет впечатление незаконченности этой вполне завершённой работы, у которой много нюансов и оттенков.

«Гурзуф. Ночь. На балконе.»

Вообще надо сказать, что изображать ночь Владимир Георгиевич, как и некогда Чарль Питерс, очень любил. Серые или чёрные стволы деревьев, покрытая тьмою листва, у него всегда эффектно смотрятся на фоне глубокого синего неба. Краски, не сливаясь, усиливают впечатление друг от друга, создавая свою романтическую «симфонию» с вариациями - здесь и небо, и деревья, и забытый стул на балконе, и освещенный уютный  старый домик. В нём ещё никто не спит, и хочется незримо навестить хозяев, которые беседуют о возвышенном искусстве или поглаживают пушистого кота, разговаривая с ним.

«Зимняя ночь. Деревня.»

Рассматривая этот зимний деревенский пейзаж художника, мы погружаемся в нежнейший минор, исполненный в голубом. На фоне синеватого неба выделяются избушка и сарайчик. Их крыши, занесенные снегом, стали сказочно, приглушенно-бирюзовыми. Вдаль влево уходит деревушка, которой почти не видно во тьме. А перед нами расстилается широкая снежная поляна, которую ночь окрасила своими сероватыми и голубыми красками. Эта небольшая сюита, как сказали бы тоналисты, посвящена жизни маленькой русской деревни, которая так прекрасна ночью! 

«Фонтан в гурзуфском военном санатории»

Этот ночной этюд Гремитских был написан в оливково-зеленоватых тонах, как это было принято у тоналистов. Только краски очень ярки и праздничны, несмотря на глубокую ночь. Это не случайность. Яркая сухая природа юга не позволяет скрыть туманом изображение. Это живописное многоголосие заставляет вспомнить ожившую музыку цвета: фонтан в виде женской скульптуры свекольно-фиолетовых оттенков смутно выплывает из тьмы, а рядом с ном празднично золотится небольшой огонёк и сверкают изумрудные струи воды. Тонализм у советского художника-реалиста стал не блёклым, американским, а ярким, яростно-русским.

Татьяна Пиксанова