Алексей Дмитриевич Соколов — художник лирико-романтического жизнеощущения, он тонко воспринимает красоту мира, поэтически её воссоздает и интерпретирует. Живописец известен как мастер своеобразных цветочных натюрмортов и словно окутанных мягкой дымкой, ассоциирующихся с миражами пейзажей. Персональная выставка, посвящённая семидесятилетию Соколова (она была развернута в конце 1983 — начале 1984 года в Центральном Доме художника), подтвердила это представление.

Собравшая лучшие работы живописца, выставка не ставила задачей отразить его искусство в целом: на ней экспонировались лишь произведения, созданные в 1967— 1983 годах.

Каков же творческий путь художника?

Его ранние полотна рассказывали о Великой Отечественной войне (с первого до последнего её дня Соколов был па фронте: сперва в партизанском отряде под Ленинградом, затем в гвардейском полку, о его поездках на целину, о его родных мордовских краях.

Живописец уже давно — после окончания в 1950 году Московского художественного института им. В. И. Сурикова — жил в Москве, но связи с Беднодемьянском (ранее называвшимся Спасском) не рвал. Неиссякаемым источником радости было для него повествование о местах и людях, которых он хорошо знал и преданно любил.

Соколов А. Д. «Мордовия. На реке Мокша.» 1968 г.

Алексей Дмитриевич Соколов писал в основном сложные по композиции, многофигурные, подчас психологические картины. Стремился к декоративности (и сейчас он восторженно рассказывает о цветастой звонкости мордовских национальных костюмов), к конкретности, жизненности деталей.

Работал с натуры. Так, например, изображая праздник песни в Мордовии, он выносил на берег реки натянутый на подрамник двухметровый холст, разжигал костры от комаров. «Гармониста нанимал, девчата под музыку плясали. Вся деревня на меня смотреть приходила. Им праздник, а я мучился», с юмором вспоминает он.

Соколов А. Д. «В вагончике» Картон, масло. 44x32 см

Первый натюрморт, где проявились гармония близких по звучанию цветов, вибрирующая «зыбкость» живописи, по которым мы узнаем теперь его работы, был написан в 1968 году.

Соколов А. Д. «Золотые шарики» 1967 г. Холст, темпера. Государственный русский музей.

В полотнах конца шестидесятых годов можно явственно проследить, как художнику становится всё более и более недостаточно лишь воссоздавать видимое, он хочет передать своё ощущение от встреч с прекрасным, варьируя один и те же полюбившиеся ему мотивы.

Например, «Весну» пишет в 1967 и 1969-м годах, в этом же году создает три сюжетных полотна под одинаковым названием «Песня». По композиции, характеру персонажей картины эти различны, но живописное решение и задачи их едины.

Соколов А. Д. «Рабочая из Колвица» 1961 год. Бумага, монотипия. 29 Х 36 см

Природу А.Д. Соколов показывает не просто как пейзаж, но как необходимую для человека жизненную среду, дающую чувство полноты и просветленности бытия. Мерцание трав, полевых цветов, прогретых солнечными лучами, игра света и тени заставляют воспринимать природу в его картинах как нечто живое, динамичное. Изысканное сочетание розоватых, светло-сиреневых, бледно-зелёных, голубых и серебристых тонов придаёт полотнам особую музыкальность. Так, отталкиваясь от реальных впечатлений, художник создаёт картину-мелодию, воздушную по живописи, лирическую по интерпретации жизненных явлений.

Впоследствии, задумываясь об изменении своей творческой манеры, Алексей Дмитриевич Соколов будет вспоминать о детских впечатлениях — об утренних туманах на реке Вадь, о полустёршихся, но завораживающих воображение фресках монастыря Саровской пустыни, который он облазал ещё мальчишкой. Вновь и вновь обратится мыслью к лекциям учителя по институту Н. Чернышева, к картинам своего любимого художника П. Кузнецова (пиетет перед ним останется у Соколова навсегда: написанную им картину «На пастбище. Горный Алтай.», 1971, можно было бы назвать «Памяти П. В. Кузнецова», настолько точно воссозданы в ней дух и стиль степных пейзажей живописца).

Соколов А. Д. «Осенний пейзаж» Холст, масло. 1983 г. Пермская художественная галерея.

Особенно важным обстоятельством для творческого развития Алексей Дмитриевич считает поездки на раскопки Неаполя Скифского под руководством известного археолога П. Шульца. За три лета он обошёл, изъездил и изрисовал весь Крым.

Но главным оказались для него не накопленные знания и не знакомство с регионом, который потом станет его художнической Меккой, а удивительные эстетические ощущения, подаренные археологическими находками, разнообразие тона, увиденное им в, казалось бы, блёклых от времени осколках пифосов и амфор. Пригодятся ему и сделанные при раскопках акварельные зарисовки — акварель подтолкнёт его к сочетанию прозрачных и приглушённых красок, ко всему, что станет впоследствии характерным для его живописи.

С середины семидесятых годов основными жанрами в искусстве Соколова становятся пейзаж и натюрморт, в них он находит выход своим лирическим чувствам. Теперь он не стремится к достоверности и узнаваемости изображаемых ландшафтов, ему важно создать законченный и целостный художественный образ. С натуры делает только небольшой этюд или чаще — рисунок, а всю основную работу исполняет в мастерской — по памяти и воображению. «Я пишу не как вижу, а как чувствую, — говорит он. — Пусть внешне будет не совсем точно. В искусстве важна не внешняя, а внутренняя правда».

Соколов А. Д. «Дом Совета министров в Ташкенте» 1973 г., холст, масло, 120 x 180 см

Его пейзажи одухотворены мыслью о красоте природы и жизни. Иногда он пишет виды средней полосы России — Оки, Клязьмы, иногда Мордовии, но больше всего художника привлекает Крым. Вспомним такие произведения, как «Миндаль весной» (1973), где осыпанное цветами деревце будто освещает и далекую гору и холодное ещё море, или «Голубые Адаллары» (1982), в которых и вода, и небо, и скалы — всё тонет в голубом сиянии.

Не застывшим, а вечно меняющимся, переливающимся, подобно морским или световым волнам, воссоздает он мир. Тонкими, едва уловимыми градациями цветовых отношений добивается ощущения «текучести» света, непрерывности и вместе с тем постоянной изменчивости его потока. Каждое произведение художник решает как единый колористический мотив, цветовая гамма которого может быть активной, насыщенной, но может быть и подобна тающей тени — не случайно он так часто погружает свои пейзажи в туманы или белесоватую сложную мглу: скрадывая очертания силуэтов и горизонта, они как бы лишают изображение материальности. Верное чувство цвета помогает художнику выявить поэзию изображаемого, сохранить в пейзажах непосредственность и свежесть первого впечатления.

Не изменяет этому методу Алексей Дмитриевич Соколов и в натюрмортах. Словно из глубины цветовых стихий выплывают огромные, занимающие почти всё пространство холста букеты (размер «Натюрморта лилового», например, 200 на 150 см. «Букета на коричневом фоне» 145х100).

Художник не только восхищается пышностью роз или хрупкостью нарциссов, но умеет почувствовать и передать красоту самого простого полевого цветка, каждая травинка у него словно «поворачивается» перед зрителем, демонстрируя своё изящество и стройность.

Он мастерски раскрывает необычную пластику сухих ветвей и колючек. В некоторых случаях Соколов пишет цветы на фоне открытых окон («Цветёт персик», 1972), но гораздо чаще прибегает к фону условному, не отвлекающему внимания от букета или цветущей ветки. Этот фон всегда сложен по сочетанию холодных и тёплых тонов.

Есть у него натюрморты, решённые только в голубой, розовой или в золотистой гамме («Розовый натюрморт», 1971, «Серебристый», 1970).

В других случаях он обращается к контрастному, декоративному решению, к разнообразию красочного строя. Таков, например, написанный в 1969 году «Шиповник». Затейливая вязь пожухлых осенних листьев резко противостоит красной плоскости стола, а тёмно-пунцовые брызги засыхающих ягод кажутся особенно яркими на фоне бледно-фиолетовой стены.

Серьезно относится Соколов к проблеме света в натюрмортах: то острые вспышки интенсивного света падают на изображение подобно лучу прожектора, и тёмной южной ночью не просто белеет, но сверкает цветущая веточка; то невидимый источник света поглощает блеск и делает всю живописную поверхность ровной, матовой. Вариантность световых и цветовых решений помогает художнику преодолеть некоторую однотипность и схематичность его композиций, добиться эмоциональной атмосферы.

Алексей Дмитриевич Соколов применяет свою, им самим придуманную и разработанную технику. «Холст не тонирую, — рассказывает он. — Начинаю на чистом холсте, пишу резко, контрастно. Затем покрываю всё тоном и промываю водой. Снова покрываю тоном или белилами и снова промываю. И так много раз».

Это кропотливая и сложная техника. Над некоторыми полотнами художник работает подолгу, иногда по году и по два, отставляя и снова возвращаясь к ним. Такая манера письма, такое отношение к миру приносят ему наибольшее художническое удовлетворение и радость. Он рассказывает, что, прожив два месяца в Париже, вернулся в Москву, ошеломленный разнообразными творческими экспериментами французских художников. «Захотелось и самому попробовать «взбрыкнуть». Две недели брыкался, а потом вернулся к прежнему — к себе пришёл».

П. Кончаловский говорил когда-то: «Одно дело, когда просто пишешь с натуры, это дело главным образом физиологическое... Совсем другое в тех случаях, когда постигаешь природу».

Соколов А. Д. «Букет» 1970-е гг., бумага, смешанная техника, 60 x 40 см

Начав с натурного письма, Соколов в шестидесятых годах встал на путь поэтизации жизни. Работа на пленэре дала ему чувство полноты жизни, помогла изучить предметный мир, осознать «форму, вес и аромат» каждого цветка и дерева. «Суровый стиль», хотя и не коснулся его непосредственно, но проявил дремавшее в нем тяготение к монументальности, желание создать живопись, могущую жить и «работать» в современных зданиях — его огромные, порой романтические, а порой и торжественные натюрморты (один из них так и называется: «Торжественный натюрморт», 1973) не боятся больших плоскостей стен и прекрасно вписываются в нынешние интерьеры.

И хотя произведения Соколова неравноценны (порой он оказывается в плену у собственной манеры), в лучших из них «остановленное мгновенье» сливается с ощущением непреходящей и вечно живой земной красоты. Именно это и делает его живопись созвучной и нужной нашему времени.

О. ВОРОНОВА

Журнал «Художник» №7, 1984 г.