Художники со всех городов России приезжают на «Академическую дачу», чтобы в течение двух месяцев серьёзно поработать на натуре.

На даче можно встретить и академиков, чьи картины уже вошли в золотой фонд советского искусства, и живописцев среднего поколения, и молодёжь, для которой пребывание здесь является как бы школой, школой, где, упорно работая с натуры, молодой человек становится художником. Очень многим ныне известным мастерам «Академичка» помогла найти себя.

В моей судьбе тверская земля сыграла очень большую роль. Не знаю, стал бы я художником, если бы в детстве в Вышнем Волочке не встретил своего первого педагога по рисованию Георгия Андреевича Коростелёва. В середине тридцатых годов в городе был организован при Доме пионеров кружок рисования. Нас было человек пятнадцать. Работали с большим энтузиазмом. Писали натюрморты, рисовали гипсы и живую натуру. Изучали перспективу, историю искусств. По выходным дням ходили на этюды на водохранилище, а в зимние и весенние школьные каникулы всем кружком выезжали в близлежащие деревни.

Георгий Андреевич был изумительным педагогом — всю энергию, все знания он отдавал нам, мальчишкам, и постоянно твердил, что заниматься изобразительным искусством не только интересно, но и очень трудно. Чтобы стать художником, нужно очень много знать и, не жалея сил, упорно работать. И мы работали — всё свободное время отдавали любимому делу: рисовали и писали с натуры, «сочиняли» композиции. Словом, Коростелёв «заразил» нас любовью к искусству и мы мечтали стать художниками.

В 1936 году я впервые попал на «Академическую дачу» — тогда на её территории находился лагерь вышневолоцких пионеров. Вспоминаю строения, заботливо сохраняемые с дореволюционных времен. В восьмиграннике у нас была столовая, которая освещалась через стёкла цветных витражей. На завалинке двухэтажного дома, где размещались наши спальни, до наших дней сохранились каменнотвёрдые «грибы», образовавшиеся из красок, которые художники Петербургской Академии счищали с палитр и оставляли как память о себе. В красном домике с верандой были комнаты для кружковых занятий.

Не помню, приходилось ли мне тогда, в пионерском лагере, писать и рисовать. У нас, пионеров, было много дел. Мы ходили в походы, занимались физкультурой, помогали колхозникам, словом, день был заполнен до отказа. Сразу же после приезда была избрана редколлегия по выпуску стенгазеты, куда попал и я как «художник». Мы очень активно взялись за дело. Собирали заметки, делали карикатуры и рисунки, чтобы к прощальному костру стенгазета украсила наш лагерь. Стенгазета вышла большая и красочная. Висела она в восьмиграннике, и мы получили за неё благодарность. Так летом 1936 года я впервые «выставился» как «художник» редколлегии вышневолоцких пионеров на «Академической даче».

После окончания ленинградского художественного института им. И. И. Репина я работал в творческой мастерской Академии художеств СССР под руководством А. Герасимова. Заканчивая мастерскую, затеял написать картину «Клевер убирают». Эскиз сделал на основе наблюдений и

этюдов, которые я писал в колхозах Ленинградской               области. Картина была уже начата, но что-то в ней меня не удовлетворяло. И тут мне предложили поехать на «Академическую дачу». Это было летом 1952 года. Естественно, я с радостью согласился. Нужно было ещё и ещё понаблюдать сенокос, поработать над эскизами и написать этюды с фигур на солнце.

Приехав на дачу, познакомился с художественным руководителем потока Александром Васильевичем Волковым. Он очень внимательно отнёсся ко мне.

И вот началась работа. Дни стояли солнечные, бродил по полям, смотрел, как колхозники убирают сено. Делал наброски и этюды. Одновременно писал новый эскиз картины. Когда он был решён, приступил к этюдам фигур. Писал подолгу на солнце — против света. Было трудно, но от этюда к этюду я сознавал, что знаю и умею всё больше и больше. Словом, к концу потока я сделал к новому эскизу много этюдов, которые потом мне очень помогли при написании картины.

Работалось на даче очень легко, так как кругом царила творческая атмосфера. Многие тогда ещё молодые художники писали здесь картины, поскольку из-за отсутствия мастерских не имели возможности писать дома, в городах.

Помню, с каким нетерпением выставкомы очередных республиканских или всесоюзных выставок ожидали работы, написанные на «Академичке». Многие из них действительно своей остротой, свежестью и правдивостью украшали крупнейшие выставки. Картины Ю. Кугача, А. Грицая, Л. Бродской, В. Гаврилова, А. и С. Ткачевых, В. Сидорова, В. Загонека, В. Токарева, Н. Сысоева, А. Романычева, Б. Угарова, А. Левитина, Н. Тимкова, В. Фёдорова, М. Копытцевой, И. Сошникова, X. Якупова, В. Шумилова и других художников, работающих на даче, всегда привлекали и продолжают привлекать к себе внимание зрителей. В лучших из этих произведений есть жизненная правда, человечность и любовь к родной земле, к земле, на которой они создавались.

Весной 1971 года секретариат правления Союза художников РСФСР предложил мне поработать художественным руководителем на «Академической даче». Я согласился, правда, долго думал и сомневался: а смогу ли? Основания для колебаний, естественно, были: в потоке обыкновенно 35—40 художников, среди них и молодые, и опытные, сложившиеся мастера. Как найти подход к каждому в отдельности, не оказаться навязчивым и все-таки быть принципиальным и правдивым — вот вопросы, которые меня волновали.

Весенний поток был сформирован очень удачно. В него вошли известные московские пейзажисты, ленинградцы, художники из городов России и группа молодых москвичей, способных и трудолюбивых, — М. Кугач, Н. Федосов, Г. Сысолятин, Б. Пархунов. Все работали много и напряжённо. Я чувствовал, что моё вмешательство, особенно, поначалу, совсем не нужно.

Очень мне помог живший тогда на даче опытный педагог, воспитатель и художник Василий Васильевич Почиталов. Он взял на себя, с моего согласия, заботу о молодых живописцах, которые когда-то были его учениками.

Беседы Почиталова с молодёжью дали ощутимые результаты: мастерская, где работали и выставлялись его «подопечные», на обходе выглядела отлично. Помогал мне также и Евгений Васильевич Павловский, который часто приезжал летом на «Академичку» писать натюрморты. Группа, работавшая тогда, состояла из педагогов художественных школ и училищ.

Я решил поставить им натюрморты на воздухе, чтобы они имели возможность в длительной натурной работе изучить закономерности пленэра. Узнав с моей затее, Павловский загорелся и упросил поручить это ему. Поставленные им натюрморты были очень интересны и разнообразны, художники с удовольствием писали эти постановки.

Обыкновенно, когда заканчивается работа группы, проводится отчётная выставка. Каждый оформляет и показывает лучшие работы. Комиссию ждут с волнением. Волнуются все — от руководителя до молодых художников.

В день, когда назначены обсуждение и просмотр работ, все мастерские открыты — масса народу стекается на дачу, чтобы посмотреть произведения и послушать их критический разбор.

Комиссия очень внимательно рассматривает холсты каждого автора. Критика зачастую бывает весьма строгая, но всегда уважительная.

Многие годы председателем комиссии назначается Юрий Петрович Кугач. Я всегда восхищаюсь его тактом, умением критически разобрать каждую работу. Юрий Петрович неизменно внимателен и доброжелателен к любому автору. Мне кажется, такой честный и откровенный разговор также является громадной школой, школой постижения тонкостей мастерства реалистической живописи.

За последние годы многое сделано на «Академичке». Появились новые мастерские, прекрасная столовая, административный корпус, дом для сотрудников и многое другое, что способствует плодотворной работе художников. За развитием и ростом дачи следят и всемерно ему помогают государственные и партийные организации Калининской области, Министерство культуры РСФСР и секретариат правления Союза художников России.

Сразу же после Великой Отечественной войны налаживать и возрождать «Академичку» взялся бессменный её директор, заслуженный работник культуры РСФСР Пётр Николаевич Козельский. Вся его жизнь отдана даче. Он знает и любит искусство, уважительно относится к художникам и старается сделать всё возможное, чтобы им хорошо жилось и работалось.

В этом году «Академическая дача» празднует столетний юбилей. Приятно сознавать, что в течение столь длительного времени не потеряны высокие традиции реалистического искусства. Многие поколения советских живописцев были верны этим традициям. Работая на даче и изучая пытливо и углубленно натуру, они создали множество талантливых произведений, которые по праву вошли в золотой фонд советского искусства. Уверен, что молодые художники России достойно примут эстафету и также ревностно будут оберегать и развивать дорогие всем нам традиции русской реалистической школы.

Ю. ПОДЛЯСКИЙ

Журнал «Художник» № 6, 1984 г.